После первых маневренных сражений 1914 года фронты стабилизировались, и наступило то, что военные историки назвали «позиционным тупиком». Пулемёты, колючая проволока, шквальный огонь артиллерии приносили наступающим войскам страшные потери. Вместо прорыва неприятельского фронта началось его «прогрызание», когда за какие-то отобранные у врага 100-200 метров территории приходилось терять тысячи, десятки тысяч солдат. Войска зарылись в землю, а военачальники принялись искать средство, которое помогло бы выйти из тупика. И такое средство вскоре было найдено. Называлось оно «танк».

Танки «шли на Петроград»

Журнал: Тайны 20-го века — №30, июнь 2014 года
Рубрика: К 100-летию первой мировой
Автор: Сергей Воронин

«Человек сошёл с ума»

Ещё в Средние века хитроумные военные пытались соорудить подвижные крепости, которые защищали бы бойцов от вражеского огня. Это и боевые повозки таборитов, и гуляй-города русских ратей.
Гениальный Леонардо да Винчи спроектировал что-то вроде танка на конской тяге, откуда надёжно прикрытые щитами из дубовых досок артиллеристы могли вести огонь по противнику. Этакая башня на колёсах. Но дальше проекта дело не пошло.
Всерьёз о создании бронированных машин, которые могли бы сопровождать огнём свою пехоту на поле боя, заговорили лишь перед Первой мировой войной. Существовали проекты, разработанные русскими, австрийскими, французскими и британскими военными инженерами. Но поддержки они у вышестоящего командования не получили. Об отношении генералов к этой идее хорошо говорит резолюция, наложенная на проект, поданный в военное министерство Англии. Недрогнувшей рукой один из высокопоставленных чиновников министерства написал: «Человек сошёл с ума».
Потребовалось несколько чудовищных «мясорубок», чтобы командующие войсками пришли к выводу: так больше воевать нельзя. Иначе в армии просто не останется солдат. Необходимо было найти средство, способное вывести войну из «позиционного тупика».

Если бы не Черчилль…

Как ни странно, идеей строительства бронированной гусеничной машины заинтересовались не сухопутные военачальники, а моряки. А точнее, первый лорд Адмиралтейства Великобритании сэр Уинстон Черчилль. Да-да, тот самый, который потом стал премьер-министром Англии в годы Второй мировой войны.
Именно он, получив письмо военного инженера, подполковника Эрнеста Суинтона, с ходу оценил высказанную в нем идею строительства «сухопутного броненосца». Черчилль использовал всё своё влияние, чтобы эта идея была воплощена в жизнь.
В феврале 1915 года при Адмиралтействе по инициативе Черчилля был создан Комитет по сухопутным кораблям, и дело сдвинулось с мёртвой точки. Мнение фронтовиков, рассказавших о страшных потерях при попытке атаковать непреступные позиции германцев на Западном фронте, наконец подействовало на чиновников из военного министерства. И 15 июня 1915 года был образован совместный комитет армии и флота по строительству бронированных военных машин. Однако всё равно инициатива разработок осталась за представителями Адмиралтейства, а координатором работ стал подполковник Суинтон, назначенный секретарем Комитета имперской обороны.

«Маленький Вилли» и «Большой Вилли»

В конце июня комитет выдал заказ фирме «Уильям Фостер энд Компани» на разработку машины с использованием двигателя тяжёлого трактора «Фос-тер-Даймлер» и шасси американского трактора «Буллок». Работой руководил инженер Уильям Триттон. Работы шли в обстановке полной секретности.
28 сентября 1915 года изготовили деревянную модель, а к концу ноября к испытанием уже был готов танк, получивший прозвище «Маленький Вилли».

Согласно британской инструкции по борьбе с немецкими танками 1940 года бойцу следовало запрыгнуть на башню танка и бить по ней молотком. А когда люк откроется, бросить внутрь танка гранату.

Машина могла преодолевать ров шириной до 1,52 метра, стенку высотой 0,6 метра и подъём под уклоном до 20 градусов. Но командование английскими войсками во Франции выдвинуло требования преодолевать ров в 2,44 метра и стенку высотой 1,37 метра. Было необходимо искать иное решение.
Тогда родилась идея придать гусеничному обводу форму параллелограмма, а для увеличения высоты зацепа верхнюю ветвь пустить поверх корпуса. Поскольку при этом башня, установленная сверху, подняла бы центр тяжести машины слишком высоко, от неё решили отказаться. Вооружение разместили в бортовых выступах — спонсонах.
Новая машина получила прозвище «Большой Вилли». 30 января 1916 года новый танк отправили на заводские испытание. Спустя несколько дней оба «Вилли» продемонстрировали высшим военным и государственным чиновникам Британии. «Большой Вилли» понравился больше.
12 февраля состоялись уже официальные испытания. На вооружение первую боевую машину приняли под индексом Mk. I (Mark I). Военное министерство снабжения выдало заказ на 100 единиц.

Танк — это бак

С самого начала новые боевые машины считались секретным изобретением, и все, кто в той или иной мере соприкасался с новым военным изобретением, были обязаны хранить глубокую тайну.
Уже в начальный период постройки «Большого Вилли» потребовалось как-то назвать машину. По виду она походила на большую цистерну или бак. По-английски «бак» или «цистерна» — tank. Поэтому все дружно стали именно так называть новоизобретённую боевую машину.
Интересно, что, отправляя изготовленные на заводе Мк. I, на железнодорожных платформах их тщательно укутывали в брезент, на котором писали по-русски: «Осторожно! Танк. Место назначения — Петроград». Считалось, что таким способом удастся сбить с толку немецких шпионов, которых вряд ли заинтересовали бы какие-то там баки для воды.

«Мальчик» и «девочка»

Условия службы экипажей первых британских танков были ужасными. Боевые машины не имели машинного отделения. Экипаж и двигатель находились в одном корпусе. Температура внутри танка поднималась до 50 °С. Люди теряли сознание от выхлопных газов и порохового дыма, а иногда даже все заканчивалось летальным исходом. Противогаз или респиратор входили в стандартное снаряжение экипажа, но это помогало мало, и случалось, что во время боя танкисты выскакивали из машины, не обращая внимания на вражеский огонь, — лишь бы сделать хоть несколько глотков свежего воздуха.
Экипаж Мк. I состоял из восьми человек, один из которых был командиром танка. Командир выполнял функции стрелка из лобового пулемёта. Из-за сильного шума команды передавались сигналами рук.
Сообщение между танком и командным пунктом осуществлялось голубиной почтой — для этого в спонсоне было специальное отверстие для голубя, или с донесением посылали одного из членов экипажа. Позднее начала применяться семафорная система.
Танки Мк. I строились в двух вариантах вооружения. Первый — без артиллерийского вооружения. В спонсонах были установлены лишь пулемёты. Второй вариант — с пушками и пулемётами. Соответственно, они получили прозвища: пулемётный вариант — «самка», пушечный — «самец». Но чаще танкисты называли их более целомудренно — «мальчик» и «девочка». Позднее, когда британским танкам пришлось столкнуться с немецкими бронированными машинами, на пулемётных танках в одном из спонсонов стали устанавливать пушку. И такие танки получили прозвище «гермафродиты».

Первый блин, и не комом

Несмотря на все свои недостатки, первые танки оказались именно теми боевыми машинами, которые помогли пехоте выйти из «позиционного тупика». Медленно, со скоростью пешехода, двигающиеся через окопы и колючую проволоку, ведущие пулемётный и артиллерийский огонь, грозные боевые машины поначалу вызвали панику у немецких солдат.
Первое боевое применение танков состоялось 15 сентября 1916 года. 49 танков Мк. I должны были прорвать германскую оборону в битве на Сомме. Только 32 танка смогли начать движение. И всего девять добрались до германских позиций.
При виде медленно ползущих, грохочущих и лязгающих танков, неуязвимых для огня из винтовок и пулемётов, немецких солдат охватил ужас. Многие из них стали выскакивать из окопов и бросались бежать. Другие поднимали руки, сдаваясь в плен. Вслед за танками, прячась за их бронёй, шла английская пехота. Британцам удалось вклиниться в оборону противника на 5 километров в глубину.
Первый опыт применения танков показал, что они имеют множество недостатков, но и огромное будущее. Одним из первых это понял командующий британскими экспедиционными силами во Франции генерал Хейг: почти сразу после боя он послал в Лондон телеграмму с требованием прислать ещё тысячу таких машин.