Академик Владимир Михайлович Бехтерев, казалось, не знал усталости. Он и от других требовал такой же отдачи в научной работе. «Помилуйте, — жаловались на него за глаза сотрудники, — нельзя с ним ни пройти, ни проехаться — непременно даст две-три темы или два-три поручения, да ещё и срочных». Ежегодно сам он выполнял до двух десятков научных исследований! Был создателем уникального научного учреждения — Института по изучению мозга.

Роковой диагноз академика Бехтерева

Журнал: Тайны 20-го века — №4, январь 2010 года
Рубрика: Неизвестное об известном
Автор: Геннадий Черненко

В Москву на съезд

Если о жизни и деятельности Бехтерева известно многое, то причина его гибели — тайна за семью печатями. О смерти великого учёного газета «Известия» сообщила своим читателям почему-то лишь на четвёртые сутки после случившегося. Газета писала, что 24 декабря 1927 года «в Москве скончался академик В.М. Бехтерев, приехавший из Ленинграда».
Смерть его была неожиданной, поскольку ещё накануне 70-летний учёный чувствовал себя вполне здоровым. Владимир Михайлович прибыл в столицу для участия в двух научных форумах — Первом всесоюзном съезде невропатологов и психиатров и Всесоюзном съезде педологов, посвященном проблеме воспитания детей. Учёного сопровождала его жена Берта Яковлевна.
Супруги поселились у своего знакомого, профессора Московского университета СИ. Благоволина. Работа предстояла напряжённая. Активное участие сразу в двух съездах было для Бехтерева серьёзной нагрузкой.
22 декабря открылся съезд невропатологов и психиатров. Ленинградский учёный был одним из его самых уважаемых участников. Недаром Владимира Михайловича избрали почётным председателем съезда. С большим вниманием делегаты выслушали доклад Бехтерева о лечении под гипнозомбольных наркоманией и различными формами неврозов.

Трагическая ночь

Вечером 23 декабря Владимир Михайлович с женой отправился в Большой театр на балет Чайковского «Лебединое озеро». На самочувствие Бехтерев по-прежнему не жаловался. Однако когда супруги после спектакля вернулись в квартиру Благоволина, Бехтерев почувствовал боли в области живота.
Была уже ночь, и только утром к заболевшему был вызван профессор Д.А. Бурмин — выдающийся терапевт, директор клиники медицинского факультета Московского университета. Он нашёл, что у Бехтерева желудочно-кишечное заболевание, и назначил лечение.
Самочувствие больного несколько улучшилось, но, увы, лишь на несколько часов. К вечеру появились признаки ослабления деятельности сердца. Были вызваны ещё несколько известных врачей и, в частности, профессор В.Д. Шервинский — также знаменитый терапевт и эндокринолог.
Но никакие меры уже не приносили пользы. Общее отравление организма Бехтерева неудержимо нарастало. Он временами терял сознание. Дыхание стало прерывистым. Частота пульса резко упала, и в 23 часа 45 минут 24 декабря после короткой агонии великий учёный скончался от паралича сердца.
Утром 25 декабря квартира Благоволина наполнилась светилами советской медицины того времени. Прибыли невропатологи Г.И. Россолимо, Л.С. Минора, В.В. Крамер, психиатр В.А. Гиляровский, патологоанатом А.И. Абрикосов, нарком здравоохранения Н.А. Семашко.
Скульптор И.Д. Шадр снял гипсовую маску, а профессор Абрикосов извлёк мозг умершего. Была оглашена последняя воля Бехтерева: мозг его передать в Ленинградский институт по исследованию мозга, тело кремировать.

Ирония судьбы

На следующий день в той же квартире состоялась гражданская панихида, на которой присутствовали родные и близкие Бехтерева, его сотрудники и ученики. Выступил нарком Семашко. Он говорил о научных заслугах учёного, о его идее создать пантеон мозга великих людей. «По злой иронии судьбы, — сказал нарком, — первым в этом пантеоне будет мозг самого Владимира Михайловича».
Панихида повторилась 27 декабря в Первом медицинском университете. Тут выступили печально знаменитый в скором будущем А.Я. Вышинский и председатель ВЦИК М.И. Калинин. Несколько часов спустя тело учёного было сожжено в крематории Донского монастыря. Урну с прахом поместили в небольшой ящик и на поезде отправили в Ленинград вместе с сосудом, содержавшим мозг учёного.
Согласно официальной версии, причиной смерти Бехтерева были недоброкачественные консервы или бутерброд, съеденные им в тот роковой вечер. Но этому мало кто верил. Сразу же появились слухи, что учёного отравили намеренно, а медицинскую помощь оказали неквалифицированно.
Рассказывали, что задолго до его последней поездки в Москву, ещё в начале 1927 года, группа каких-то партийных деятелей обратилась к Бехтереву с просьбой освидетельствовать Сталина на предмет его психического здоровья.

«Сухорукий параноик»

Прибыв в конце 1927 года в Москву, Владимир Михайлович действительно занимался не только делами съездов, но и, выполняя поручение партийцев, встретился со Сталиным. Диагноз, поставленный им вождю, оказался неутешительным: шизофрения. Более того, Бехтерев сделал губительное для себя заключение, что с таким заболеванием человек не может руководить страной. И этими выводами Бехтерев неосторожно и открыто якобы делился с коллегами, откровенно называя Сталина «сухоруким параноиком».
Среди коллег учёного ходил рассказ о том, что в театре к нему подошли два каких-то незнакомца, разговорились с ним и пригласили в правительственный буфет. Там, продолжая разговор, чем-то угощали.
Всё это, повторяем, — только слухи. Впрочем, один из них можно сразу же опровергнуть. Речь идёт об утверждении, что больному Бехтереву была оказана недостаточная и неквалифицированная помощь. Это, разумеется, совсем не так.
А вот о зловещей роли Сталина в этой истории высказывались суждения крайне противоречивые. Правду сказать, после смерти Владимира Михайловича многие его родственники были репрессированы. И хотя в годы большого террора оказались репрессированными тысячи и тысячи ни в чем не повинных людей, случай с родственниками Бехтерева кажется особым и вызывает подозрение.

Запутанная история

Воспоминания внучки великого учёного Натальи Петровны Бехтеревой, к сожалению, ныне покойной, нисколько не прояснили загадку гибели её деда. В 80-х годах 20-го века она заявила в печати, что Бехтерев в самом деле нашёл у Сталина паранойю и за это поплатился жизнью.
Значительно позже, осенью 1995 года, давая интервью еженедельнику «Аргументы и факты», Наталья Петровна сказала: «Это была тенденция объявлять Сталина сумасшедшим, в том числе и с помощью якобы высказывания моего деда. Но никакого высказывания не было, иначе мы бы это знали. Он был прекрасный врач, как он мог выйти от больного и сказать, что тот параноик? Деда действительно отравили, но из-за другого».
Не поддержал версию об отравлении Бехтерева по приказу Сталина и профессор А.А. Портнов — заведующий кафедрой психиатрии Военно-медицинской академии. «Этот детективный сюжет кажется мне неправдоподобным — так не травят, — говорил он. — Что касается легендарной фразы, то Бехтерев, я уверен, не мог её сказать. И вовсе не потому, что испугался бы расправы. Владимир Михайлович действительно отличался очень большой смелостью. Но он был еше и человеком высочайшей культуры, который не позволял себе оскорблять людей, тем более за глаза. Сухорукий параноик… Так сказать о пациенте не может даже начинающий психиатр».
А ещё позже Наталья Петровна, выступая по телевидению, заявила буквально следующее: «У нас в семье всем было известно, что отравила Владимира Михайловича его вторая жена…». И это заявление ещё больше запутывает и без того запутанную историю гибели прославленного академика.