В конце 19-го — начале 20-го века казалось, что придумать нечто принципиально новое в области создания музыкальных инструментов уже невозможно. В самом деле, сколько ни изготавливай новые скрипки, они так скрипками и останутся (к тому же превзойти Страдивари и Гварнери вряд ли удастся), и рояль всегда останется роялем.

Музыка, рождённая электричеством

Журнал: Тайны 20-го века, №3 — 2015 год
Рубрика: Изобретения
Автор: Андрей Быстров

Инструмент-оркестр

Правда, некоторые попытки в этом направлении всё же делались. Так, ещё в 1842 году русский писатель и изобретатель Осип Иванович Сенковский, известный под псевдонимом барон Брамбеус, приступил к созданию оркестриона — музыкального инструмента, который один мог бы заменить целый оркестр (подробнее о Сенковском и его оркестрионе см, статью в «Тайнах XX века» №39 за 2013 год). После нескольких лет напряжённого труда оркестрион был готов. Но он получился настолько сложным, что никто не мог играть на нем, лишь жена Сенковского исполняла несколько простеньких пьесок.
Впрочем, изобретатель вскоре заметил в своей машине какие-то недостатки, разобрал её и… не стал собирать снова. Так что оркестрион остался в истории музыки, скорее, курьёзом. Подлинную же революцию в сфере конструирования музыкальных инструментов удалось совершить лишь с наступлением эпохи электричества.

«Голос Термена»

«Сенсация в музыкальном мире! Неограниченные исполнительские возможности! Звук, рождённый ниоткуда! Миллионы тембровых комбинаций! Музыка, уходящая в космос! Электрический музыкальный инструмент состязается со скрипкой и побеждает!». Такими фразами были полны газеты и журналы в 1918 году, когда русский изобретатель и музыкант Лев Сергеевич Термен впервые продемонстрировал созданный им новый музыкальный инструмент, который он так и назвал — терменвокс, то есть «голос Термена». Что же это такое?
Л.С. Термен считал, что «электричество — это не только механическая бездушная сила, автоматически выполняющая физический труд, но помимо этого она является и средством наиболее полного и непосредственного воздействия человека на управление тончайшими нюансами музыкальных созвучий». Для этого при создании инструмента (помимо электрической генерации звука) он решил обратить особое внимание на «возможность весьма тонкого управления без какой-либо затраты механической энергии, требуемой для нажатия струн или клавиш. Исполнение музыки на электрическом инструменте должно производиться, например, свободными движениями пальцев в воздухе, аналогично дирижёрским жестам, на расстоянии от инструмента».
Внешне терменвокс представляет собой устройство с антеннами, напоминающими обычную антенну транзисторное радиоприёмника. Игра на терменвоксе заключается в изменении музыкантом расстояния от своих рук до антенн инструмента. За счёт этого менялась ёмкость колебательного контура и, как следствие, частота звука. Вертикальная прямая антенна отвечала за тон звука, горизонтальная — за его громкость. Для игры на терменвоксе необходимо обладать безупречным музыкальным слухом: во время игры музыкант не касается инструмента и поэтому не может фиксировать положение рук относительно него и должен полагаться только на свой слух.
В марте 1922 года Л.С. Термен и член коллегии Наркомпочтеля, председатель Радиосовета A.M. Николаев приехали в Кремль к Владимиру Ильичу Ленину для показа инструмента. Л.С. Термен после собственноручного исполнения «Этюда» Скрябина, «Лебедя» Сен-Санса и «Жаворонка» Глинки стал помогать В.И. Ленину играть на терменвоксе. Однако вскоре оказалось, что Ленин может играть самостоятельно, да ещё как! Он завершил исполнение «Жаворонка» Глинки без помощи изобретателя. Кроме того, была продемонстрирована сигнализация на ёмкостном реле, принцип действия которого был схож с принципом действия терменвокса.

Певец Тим Стормс обладает самым широким в мире вокальным диапазоном. Он может взять ноту частотой 0,189 Гц — стоящую далеко за порогом человеческого слуха (для обычного человека нижний предел — 16 Гц).

Высоко оценив перспективы изобретения, Ленин написал записку наркомвоенмору Льву Троцкому: «Обсудить, нельзя ли уменьшить караулы кремлёвских курсантов посредством введения в Кремле электрической сигнализации? (один инженер, Термен, показывал нам в Кремле свои опыты…)». В результате, несмотря на все трудности того времени, был подписан декрет о создании физико-технического отдела при Государственном рентгенологическом и радиологическом институте, где изобретатель продолжил свои исследования.
Устройство терменвокса настолько несложно, что сегодня простейшую модель может построить у себя дома любой школьник, читающий журнал «Юный техник». Однако в музыке, несмотря на все восторги, терменвокс большого распространения не получил. Хотя сейчас он используется, особенно исполнителями так называемой альтернативной музыки (под этим обычно понимаются некоторые, отличные от привычных, направления современной рок-музыки). Школа обучения игре на терменвоксе существует в Японии (под руководством Масами Такэути), а во Франции проходит даже ежегодная Академия терменвокса энтузиастки этого инструмента Каролины Айк.

Рёв бенгальского тигра

Развитие электрических (а в дальнейшем и электронных) музыкальных инструментов пошло по другому пути, приведшему в конце концов к тому, что мы слышим сегодня каждый день и называем синтезаторами. Здесь существовало два направления — по линии создания одноголосных мелодических моделей, на которых можно было в одно и то же время получить только один звук (вспомните музыкальное сопровождение к советскому фильму «Солярис»), и многоголосных, на которых имелась возможность произвести одновременно любое число звуков в пределах клавиатуры. Широкое распространение начиная с 60-х годов 20-го века завоевали электроорганы. Например, американская фирма «Хаммонд» уже к 1970 году производила 18 типов электроорганов и акустическую аппаратуру к ним. Популярность этих инструментов была так высока, что выпускались даже пластинки, где имена исполнителей (в частности, Мигель Рамос) значились только на второй позиции, а на первой — орган Хаммонда.
Не обходилось, естественно, и без курьёзов. В 1966 году усилиями энтузиастов на житомирском заводе «Электроизмеритель» был построен электроорган, названный «Эстрадин». Самодеятельный оркестр, вооружённый этим инструментом, гастролировал настолько успешно, что сумел выиграть золотую медаль и звания лауреатов на юбилейном конкурсе, посвящённом 50-летию революции. А вот с выступлением на бис всё пошло не так. Музыканты в растерянности переключали регистры, но вместо обещанной балетной сюиты Шостаковича из динамиков раздался хриплый рёв, которому позавидовал бы даже бенгальский тигр. И это в присутствии высоких партийных чинов! Что поделаешь, несовершенны были тогда эти инструменты. Разумеется, медалей и званий горе-изобретателей тут же лишили.

Ошибка мистера Хаммонда

В 1970 году по советскому радио и телевидению прозвучала музыка, исполненная оркестром под управлением Вячеслава Мещерина. В составе инструментов этого оркестра находился большой двухклавиатурный орган Хаммонда. Он был построен по принципу гармонического синтеза тембра (в теории — миллионы созвучий!) и, естественно, очень заинтересовал советских конструкторов, которые приехали ознакомиться с ним. И каково же было удивление и разочарование инженеров, когда после бесчисленных манипуляций с рукоятками им удалось получить всего-то с десяток резко отличающихся друг от друга тембров! А остальные представляли собой переходные структуры, которые можно было перепутать…
Был и другой подобный случай. В Москве на межреспубликанской ярмарке 1966 года демонстрировался один из первых отечественных электроорганов. Сначала отклики
посетителей в книге отзывов были восторженными: «Замечательный, чудесный инструмент!». Однако вскоре энтузиазм резко пошёл на убыль — «Когда же они наконец выключат свою шарманку», «На уши давит…». И действительно, звонкий голосистый инструмент можно было с удовольствием слушать несколько минут, а потом звучание начинало казаться однообразным и утомляло слух.
В чём же дело? Почему люди не могли часами с наслаждением слушать первые электроорганы, как рояль? А дело в том, что музыкальные звуки — очень тонкая, изысканная ткань, для полной характеристики которой мало таких физических понятий, как высота, громкость, гармонический состав. «Музыкальная картинка» живёт, пульсирует — даже во время одного продолжительного звучания тона происходят изменения высоты, тембра, громкости, никаким очевидным законам не подчиняющиеся. Объясняется это тем, что музыкальный звук обычно обрамлён шумами — шорох смычка, шёпот клавиш… Отсюда жизненность и теплота звука. Каждому инструменту свойственны свой характер начала звука (атаки) и исчезновения (затухания). Однажды провели такой эксперимент — нескольким выдающимся исполнителям дали послушать магнитофонные записи различных инструментов, где атака и затухание были стёрты. И что же? Чаще всего невозможным оказывалось установить, какой инструмент звучит! Этого-то не учли ни мистер Хаммонд, ни конструкторы первых советских электромузыкальных инструментов.
Сейчас, конечно, картина изменилась. Ошибки прошлого были учтены, и современные синтезаторы обладают поистине неисчерпаемым тембровым и выразительным богатством.

Страдивари навсегда

Компьютерная эпоха поставила все на свои места, и теперь каждый, у кого есть компьютер и желание, может создавать и записывать любую электронную музыку. Мы привыкли к этим звукам настолько, что уже почти не отличаем электронную музыку от «живой». И всё же ни один компьютер и синтезатор никогда не заменят скрипку Страдивари, на которой играет мастер…