Я познакомился с Шемякиным ещё 10 лет назад — когда он прилетел в Петербург на открытие своего памятника жертвам политических репрессий. Те самые, уже привычные два сфинкса на набережной Робеспьера, напротив «Крестов». Шемякин был уставший после перелёта, в своём неизменном десантном камуфляже и армейских ботинках. На лице — глубокие шрамы, выдающие бывшего любителя кулачного боя и многодневных алкогольных загулов. Недаром многие говорят о нем: мефистофельская внешность…